В издательство вектор поступила рукопись детективного романа (2 видео)

Как издать свою рукопись: опыт авторов «Эксмо»

«Точно не стоит ждать, что мир непостижимым образом залезет в ваш письменный стол, прочитает рукопись и найдет ее гениальной»

Ежедневно на почтовые ящики издательства приходит до тысячи писем от начинающих авторов, мечтающих издаться в «Эксмо». Рукописям, соответствующим техническим требованиям (наличие синопсиса, необходимое количество авторских листов и т.д.), присваивают порядковые номера, после чего они отправляются к внештатным рецензентам. В случае высокой оценки будущая книга попадает на стол к редактору, который принимает окончательное решение о ее издании. Этот сложный процесс может длиться несколько месяцев, а то и год. Пока начинающий автор с волнением ожидает ответа, команда профессионалов проводит разбор его работы: оцениваются не только мастерство построения сюжета и язык повествования, но и его достоверность, оригинальность, компетентность рассказчика в раскрываемой им теме.

Как же сделать так, чтобы ваше произведение заметили, отметили, высоко оценили и издали? Мы решили задать этот вопрос начинающим писателям. Кто-то не раз отправлял свои труды в издательство на протяжении нескольких лет, пока на него не обратили внимание, а кто-то получил предложение о сотрудничестве случайно, приняв участие в литературном конкурсе. Историями успеха с нами поделились Альбина Нури, Влада Юрьева, Андрей Олех и Ирина Грин.

Содержание

Альбина Нури
Влада Юрьева
Андрей Олех
Ирина Грин
В издательство «Вектор» поступила рукопись детективного романа Автором романа являлся Седин
Как издательства работают с рукописями
🌟 Видео

Альбина Нури

Для начала я хотела бы развеять два мифа. Первый гласит, что пробиться в «Эксмо» невозможно в принципе — все места на писательском Олимпе уже заняты. Второй говорит, что напечататься в крупнейшем издательстве страны можно, только имея нужные связи. Плохо, что вера в подобную чушь может заставить талантливых авторов опустить руки. Я точно знаю, что это неправда, и буду рада, если мой рассказ придаст кому-то сил и уверенности.

Я живу в Татарстане, и вышло так, что у себя на родине я стала издаваться раньше, чем в Москве. Долго работала журналистом и редактором, с 2012 года в республиканских литературных изданиях стали печататься мои художественные тексты, выходили и сборники прозы, но. как говорится, «широкая известность в узких кругах» никак не могла приблизить меня к изданию книг на российском уровне. А мне этого, разумеется, очень хотелось.

Никаких знакомых в столице не было, подсказать, к кому обратиться, никто не мог, так что поступила я, как и большинство авторов: разослала рукописи в различные издательства. Во все, кроме «Эксмо». Почему не рискнула отправить тексты туда, где больше всего хотела издаваться? Боялась, что если мне там откажут, то это станет слишком сильным ударом. Помимо издательств я отправила рукописи в литературное агентство, и мне повезло: моими текстами заинтересовалась литагент Ирина Горюнова. Она показала их редактору «Эксмо», и случилось чудо.

Через пару месяцев пришло сообщение, что рукописи предварительно одобрены издательством. В тот момент, когда я прочла эти волшебные строки, я сидела на совещании. Было ужасно скучно, я решила потихоньку проверить почту с телефона — и не сумела сдержаться. «Не может быть!», — мой вопль услышал весь огромный зал.

«Альбина Равилевна, вы с чем-то не согласны?» — спросил начальник. Не очень хорошо помню, что было потом. Меня распирало от счастья, и я настолько погрузилась в свои мечты, что когда отправилась забирать младшего сына из садика, села не в тот автобус и только минут через пятнадцать поняла, что еду совсем в другую сторону.

Получив радостное известие, я принялась ждать выхода книг. Но ничего не происходило, а спустя полгода мне сообщили, что издательство пока не готово взять мои рукописи. Мне показалось, что я провалилась в колодец, как девочка из «Звонка». Впрочем, имелось еще слово «пока», и это была какая-никакая, а зацепка. Я не знала точно, являлось ли это вежливой формой окончательного отказа или же в самом деле нужно просто подождать до лучших времен.

На тонкой ниточке — на одном-единственном «пока» — я висела около двух лет. Тяжело улыбаться и стараться сохранять спокойствие, когда тебя постоянно спрашивают: «Ну, и когда же выйдут твои книги?!» Но сейчас я уверена: хорошо, что оно у меня было, — то время ожидания.

За этот срок я укрепилась в мысли, что в профессиональном смысле хочу только одного: писать книги. Не для всех, даже не для ограниченной аудитории — для себя.

Я не могу сказать себе: всё, стоп! Раз меня не хотят издавать, то зачем писать? Точно знаю, что писать буду, пока жива — прошу прощения за пафос. Это мое удовольствие, моя радость, мой способ жить и ощущать себя нормально в этом мире.

К тому моменту, когда в марте прошлого года из издательства пришел договор на издание первых книг, я написала еще три романа, три детских пьесы и две — для взрослых, сценарий, больше десятка рассказов.

Получив договор, не стала повторять прошлых ошибок: никто до последнего момента не знал, что мои тексты будут изданы в Москве. Даже когда «Вычеркнутую из жизни» выложили в бесплатном доступе на портале «Литрес», чтобы посмотреть, будет ли к ней интерес, я никому об этом не сказала, кроме нескольких самых близких людей. Думаю, что сейчас я нахожусь только в начале пути — мне лишь хочется верить, что путь предстоит долгий.

Напоследок скажу еще, что мне ужасно нравится сотрудничать с «Эксмо». Я впервые побывала в издательстве в феврале, и это было здорово. Восемь этажей: кабинеты, редакции по выпуску произведений разных жанров и направлений, переговорные, коридоры — и всюду книги, рукописи, распечатки, фотографии известных писателей. Я познакомилась с людьми, которые там работают, — это увлеченные, творческие люди, и к авторам они относятся с большим уважением и вниманием. Так что если вы до сих пор раздумываете, стоит ли отправлять в «Эксмо» свой текст, я скажу — отправляйте, бояться нечего. Цель издательства совпадает с вашей: там хотят, чтобы ваш голос был услышан.

Влада Юрьева

Еще студенткой я отправила в «Эксмо» первую рукопись с уверенностью, что раз уж я отважилась отправить ее, то примут обязательно. Но чуда не случилось, и украшенный картинками и разноцветными шрифтами шедевр (почему-то казалось, что так рукопись выглядит профессиональнее) никого не впечатлил. Тогда я начала работу над ошибками. Следующее письмо прилетело в издательство спустя пару лет, и оно куда меньше напоминало текстовую версию цирка шапито.

Увы, отказ пришел и на вторую рукопись, и на третью. Можно было попрощаться с мечтой, а можно было понять, что мечта — это тоже работа.

Сюжет — работа. Стиль — работа. И даже вдохновение, которым любят прикрываться некоторые творческие личности, — это работа. Если не получилось с первого раза, нужно здраво оценить, сколько у тебя осталось упрямства, и двигаться дальше.

И вот тогда я пошла на риск и отправила в издательство целую серию книг. Их могли не опубликовать, я все прекрасно понимала. Но на этот раз мои книги попали к редактору, который их оценил и начал переписку со мной. Это было еще не решительное «да», но уже обнадеживающее «может быть». Месяцы до принятия решения были наполнены почти «книжными» страстями: от паники и отчаяния до искреннего восторга, которого я, пожалуй, не чувствовала с детства. В конце концов, я получила утвердительный ответ.

Могу с уверенностью сказать: даже у новичка без связей и без солидного литературного прошлого есть шанс издаться. Он есть у всех. Нужно просто написать интересную книгу, попасть в формат, встретиться со «своим» редактором и довериться издателю.

Андрей Олех

Меня заметили после финала премии «Дебют» в 2015 году. Роман «Безымянлаг» вошел в шорт-лист, и глава жюри, писатель Андрей Геласимов, порекомендовал его в «Эксмо». Издательство нашло его интересным, и почти перед Новым годом на электронную почту пришло письмо с предложением издать книгу. Я прочитал его ночью и, конечно же, обрадовался.

С момента отправки рукописи до выхода книги прошло девять месяцев. Пришлось пособирать документы для договора, но в этом нет ничего невыполнимого. За работу над текстом хочу выразить огромную благодарность моему редактору Валерии Ахметьевой, благодаря которой процесс издания был таким легким. Самое сложное — написать хорошее произведение, которое будет интересно не только автору. Все остальное — вопрос времени. Ну, и немного удачи.

Исходя из собственного опыта, могу порекомендовать начинающим авторам конкурсы, их множество, маленьких и больших. Участвуйте везде. Если вы талантливы — вас обязательно заметят.

Точно не стоит ждать, что мир непостижимым образом залезет в ваш письменный стол, прочитает рукопись и найдет ее гениальной. Не бойтесь делиться своим творчеством!

Ирина Грин

Первый роман я разослала по всем издательствам, которые только смогла найти в интернете. Ответа не было. Но я не сдавалась, продолжала писать. В результате, рукопись моего третьего романа оказалась у ведущего редактора группы женской остросюжетной литературы издательства «Эксмо» Антоновой Анны Евгеньевны. Это произошло 8 мая 2015 года, а уже 3 июня Анна Евгеньевна написала мне, что книга ей понравилась. В феврале 2017 года я получила договор на издание трех романов, и в августе этого года «Нарушенная заповедь» увидела свет.

Только взяв в руки эту замечательно оформленную книгу, я поверила, что моя мечта сбылась.

Все это время я не переставала писать. Когда я пишу, герои живут рядом со мной, предлагают те или иные варианты развития событий. Стоит остановиться — и герои уходят, а чтобы они вернулись, нужно очень постараться.

Сегодня я с уверенностью могу сказать: издаться — реально. Главное — верить в это и никогда не отступать, не предавать своей мечты.

Видео:💯 ПИСАТЕЛЬ ДЕТЕКТИВОВ И СЫЩИК ВО ОДНОМ ЛИЦЕ | СУДЬБА ПО КНИГЕ ПЕРЕМЕН | РУССКИЙ ДЕТЕКТИВСкачать

В издательство «Вектор» поступила рукопись детективного романа Автором романа являлся Седин

В издательство «Вектор» поступила рукопись детективного романа. Автором романа являлся Седин, который скрывал свое подлинное имя под псевдонимом. Редактору издания роман понравился и после корректорских правок он был опубликован. Через некоторое время выяснилось, что роман был опубликован еще одним издательством. Как оказалось, Седин своего разрешения на публикацию не давал. Издательство «Вектор» обратилось в суд за защитой авторских прав. Для рассмотрения дела по существу потребовалась информация об авторе произведения. Но Седин свою личность раскрыть отказался, посчитав, что при раскрытии подлинного имени теряют коммерческую ценность другие произведения, подготовленные к изданию. Как должен поступить суд в таком случае? Что такое псевдоним? Может ли автор, опубликовавший произведение под псевдонимом, не раскрывать свою личность в случае спора об авторстве или защиты исключительных прав?

Видео:Роберт Гэлбрейт. Чернильно-черное сердце. Роман о Корморане Страйке #аудиокниги #детективСкачать

Как издательства работают с рукописями

Перепост статьи с паблика «Ты вправду это написал?» (ВК)

Автор: Александр Петров, литературный редактор

Наверное, многие начинающие писатели, не знакомые с издательской кухней, представляют, что рукописи в издательстве рассматривают как-то так: редактор с умным лицом сидит в кабинете в окружении стеллажей с книгами и вдумчиво читает машинописные листки. «Хемингуэй. Фицджеральд. А это у нас кто? Томас Вулф? Он чертовски неплох, впрочем, многое надо переделать». Но на самом деле всё совершенно не так.

На самом деле свой путь рукопись (дальше я буду называть рукописью любой присылаемый писателями текст, хоть на бумаге, хоть в электронной форме) начинает в самотёке — потоке поступающей в издательство корреспонденции. Этот поток многоводен: если в наше маленькое издательство приходило в день по нескольку десятков текстов, можно представить, что творится в каком-нибудь «Эксмо». Этот поток к тому же довольно мутен. На 49,5 процента он состоит из спама. Авторы, отчаявшиеся получить положительный ответ цивилизованным способом, прибегают к веерной рассылке: шлют свои творения куда только можно. Вы публикуете интеллектуальную фантастику? Отлично! Вот вам пять трудов по народной медицине, сборник душеспасительной поэзии, дюжина философских эссе и трагическая повесть о том, как Дамблдор соблазнял Аргуса Филча. Письма с просьбой рассмотреть и опубликовать мне присылали не только в издательство, но и на литературные конкурсы и романные семинары. Автору одного такого письма я ответил: мол, семинар — это учебное мероприятие, туда надо ехать и неделю сидеть за партой, — а он мне: «Писать я и так умею, мне бы напечататься».

Ещё на 49,5 процента самотёк состоит из беспомощных, постыдных, ни для чего не пригодных графоманских поделок. Достаточно поработать с ними неделю — и начинаешь, как недавно совершенно верно заметила Оля, смотреть на любого автора с подозрением. Именно так. В первый день, конечно, это всё кажется очень смешным, и во второй день ещё иногда хихикаешь, а потом на смену веселью приходит брезгливость пополам со злостью; с какого-то момента начинаешь подозревать, что все эти люди покушаются на твой рассудок не просто так, а по сговору. Лично я продержался на самотёке месяц, потом не выдержал, и мы нашли рецензента.

Рецензентам — людям, которые в издательствах работают с поступающими рукописями, — как и всем, кто выполняет низкоквалифицированную грязную работу, платят мало, и потому у них нет никакого интереса во что бы то ни было вникать. Единственное, что от них требуется, — отобрать какой-то небольшой процент текстов, соответствующих чётко заданным критериям, и, сопроводив краткой запиской (так называемой внутренней рецензией), отправить выше — в редакцию. Если вы думаете, что нужно прочитать хотя бы четверть книги, чтобы написать рецензию, — вы ошибаетесь. Первые две страницы, потом можно прокрутить, заглянуть в середину, и всё. Десять минут на рукопись. Ибо рукописей много, платят мало, а психическое здоровье бесценно.

Вы ведь уже поняли, что на этапе фильтрации самотёка вопрос о гениальности текста или хотя бы о его коммерческом потенциале не стоит? Имеет значение только то, соответствует ли он определённым критериям. Неплохой текст может отправиться в корзину из-за пары ошибок или корявостей на первой странице, из-за неправильно оформленного синопсиса (как? вы не знаете, что такое синопсис?) или просто случайно. И нужно иметь в виду ещё такой момент: если рецензент будет пропускать слишком много откровенного хлама, его уволят, поэтому ему лучше перебдеть, чем недобдеть.

После рецензентов тексты — малая часть самотёка, но всё равно слишком большое количество, чтобы можно было напечатать, — попадают на рассмотрение в редакцию. В разных издательствах процесс устроен по-разному: где-то, наверное, ещё есть редсоветы, где-то отбором занимается завредакцией или отдельные ответреды, но, так или иначе, на данном этапе отсеивается процентов семьдесят того, что отобрали рецензенты. И кто бы ни рассматривал рукопись, это всегда медленно: несколько месяцев, полгода, даже год — нормальный срок.

Нельзя сказать, что редакторы читают рукописи более внимательно, чем рецензенты, просто они работают с немного более качественным материалом, имеют другие задачи и сознают свою ответственность. Подготовить и напечатать книгу стоит от ста пятидесяти тысяч рублей до полумиллиона, это слишком большие деньги, чтобы можно было ухнуть их абы куда в надежде на успех. Издательство — коммерческая структура, оно заинтересовано в стабильной прибыли. А стабильнее всего продаются тексты-середнячки — максимально похожие на десятки других неплохо продающихся книг, чётко ложащиеся в рамки существующих серий. В редакциях ищут преимущественно такое. Выдающиеся тексты по определению не похожи ни на что другое, и никто заранее не скажет, выстрелят они или провалятся. Скорее всего, провалятся. Поэтому, если вы сознательно пишете что-то нестандартное, будьте готовы год за годом получать отказы.

Вообще причиной отказа может стать любая мелочь. Например, мне случалось отвечать: «Извините, ваш текст нам не подходит», — только потому, что автор по переписке показался мне тяжёлым в общении. Для писателя публикация — это, возможно, главное событие всей жизни. Для редактора — просто работа, довольно долгая и трудная, и вполне объяснимо его нежелание ближайшие полгода-год иметь дело с человеком, склонным к скандалам, истерикам и экстравагантным выходкам.

Есть и ещё одна важная вещь, связанная с сотрудничеством и определяющая, возьмут в итоге текст или не возьмут. «Рукопись нам очень понравилась, но. » Но — да, её нужно переделать. Полностью изменить структуру. Дописать две главы. Выкинуть три главы. Перенести действие в магический лес. Сделать главного героя брутальным спецназовцем. Вычеркнуть все упоминания вашего тренингового центра. Адаптировать книгу под определённую серию или жанр. И так далее. Тут автор имеет полное право отказаться — но с пониманием, что и издательство имеет полное право ему отказать.

Среди неопытных писателей распространено заблуждение, будто издательства кому-то что-то должны — если не юридически, то в моральном смысле слова. Вы тоже считаете, что издательства выполняют некую миссию — ну, там, несут культуру в массы, дают шанс гениям? Бросьте. Миссия иногда бывает у маленьких издательств, которые, прежде чем разориться, успевают напечатать полдюжины книжек принт-он-деманд. Крупные и средние — это типичные коммерческие организации, которые производят продукт для массового потребления. И они ничего не должны гражданам, считающим себя авторами, — по крайней мере, до тех пор, пока не подпишут договор. Именно поэтому они не торопятся ничего подписывать, не обговорив все значимые для себя условия.

Если текст приняли на уровне редакции, он должен быть утверждён на самом верху — главным редактором. Но и это не означает, что рукопись сразу отдадут в производство. После утверждения она попадает в так называемый редакционный портфель и может лежать там годами в ожидании того момента, когда. Впрочем, это уже совсем другая история.

Тут вы, наверное, спросите: «Так кто же решает, гениален автор или нет?» Вот что я вам скажу: это решает не издатель, это решают не критики и даже не читатели (ведь наиболее массовая литература обычно посредственного качества). Гениален автор или нет — тут я не открою никаких америк — решает время. Все знают Пушкина, да? Но мало кто сегодня помнит Матвея Комарова. А ведь он печатался стотысячными тиражами, которых у Пушкина при жизни никогда не бывало.