Любовные романы наиболее соответствуют самому названию этого жанра и всегда читались с увлечением. «Манон Леско» аббата (!) Прево, «Опасные связи» Шодерло де Лакло, «Красное и черное» Стендаля, «Госпожа Бовари» Флобера, «Дворянское гнездо» Тургенева, даже давшая в музыке несравнимо более выразительную «Травиату» «Дама с камелиями» Дюма-сына – и поныне самые читаемые книги, они бесконечно издаются, переводятся, на их основе рождаются пьесы, оперы, кинофильмы. И самый знаменитый любовный роман написан великим русским писателем, имевшим репутацию сурового моралиста и даже беспощадного судии земной, плотской любви. Однако никакая нравоучительная, насквозь тенденциозная «Крейцерова соната», созданная на склоне лет бурно проведшим молодость дворянином, помещиком и офицером, не зачеркнет и не отменит в мировой литературе «Анну Каренину».
Роман Льва Толстого «Анна Каренина» (1873-1877) обычно называют семейным, но это в первую очередь роман о любви, что подтверждают его многочисленные инсценировки для театра и экранизации у нас и на Западе. Полная жизни молодая красавица Анна и сословно и духовно ограниченный аристократ Вронский, неловкий честный чудак Лёвин (да, эту дворянскую русскую фамилию надо произносить и писать через «ё») и правдивая, жаждущая счастья в любви и семье Кити, добрая, несчастная в любви, но счастливая в семейных заботах и детях Долли, легкомысленный, безответственный, но обаятельный жизнелюб Стива Облонский и даже сухощавый сановный бюрократ Каренин, этот боящийся реальной жизни «человек в футляре» – все они любят, и каждый понимает любовь по-своему.
Это великое, самое человечное, очень личное чувство богато, разительно меняет и выявляет их характеры. Люди в любви становятся лучше, открывается их богатая душа, ее сложная прихотливая диалектика, часто неожиданная для них самих. Иной становится сама жизнь, она обновляется, выявляет свою подвижную сложность, обретает особый смысл, герои Толстого вдруг понимают, что есть судьба, ее непонятная влекущая сила. Причем для автора этого классического романа о любви важно показать чувство каждого персонажа в непрерывном движении, в сложном переплетении меняющихся состояний, встреч, разлук, надежд, иллюзий, разочарований, ошибок, точно найденных жестов. Описывая их меняющееся душевное состояние и мысли, Толстой дает не только опорные, основные события и детали, но и соединяющие их характерные мельчайшие подробности, создающие иллюзию присутствия читателя.
Еще проницательный критик Д.И. Писарев заметил, что сюжет у Толстого в первую очередь служит всепроникающему психологическому анализу, «диалектике души»: «Подробности и частности сосредоточивают в себе здесь весь художественный интерес. Здесь нет развития характеров, нет действия, а есть только изображение некоторых моментов внутренней жизни души, есть анализ». Критику принадлежит точная и проницательная характеристика «диалектики души» Толстого: «Никто далее его не простирает анализа, никто так глубоко не заглядывает в душу человека, никто с таким упорным вниманием, с такою неумолимою последовательностью не разбирает самых сокровенных побуждений, самых мимолетных и, по-видимому, случайных движений души. Как развивается и постепенно формируется в уме человека мысль, через какие видоизменения она проходит, как накипает в груди чувство, как играет воображение, увлекающее человека из мира действительности в мир фантазии, как, в самом разгаре мечтаний, грубо и материально напоминает о себе действительность и какое первое впечатление производит на человека это грубое столкновение между двумя разнородными мирами — вот мотивы, которые с особенною любовью и с блестящим успехом разрабатывает Толстой. Везде мы встретим или тонкий анализ взаимных отношений между действующими лицами, или отвлеченный психологический трактат, сохраняющий в своей отвлеченности свежую, полную жизненность, или, наконец, прослеживание самых таинственных, неясных движений души, не достигших сознания, не вполне понятных даже для того человека, который сам их испытывает, и между тем получающих свое выражение в слове и не лишающихся при этом своей таинственности». Критик так и не дочитал «Войну и мир», не дожил до появления «Анны Карениной», но само явление он понял и описал хорошо.
Конечно, взгляд Писарева на толстовскую «диалектику души» — это взгляд со стороны, принадлежащий молодому человеку иных убеждений и психологии. Но именно это дает ему определенные преимущества, свободу анализа и суждений, которой мы иногда лишены сегодня. Критик проницательно замечает, что прозаик свой утонченный психологизм как бы навязывает читателю, превращает его в метод чтения своих произведений, то есть заставляет чуткого читателя вглядываться в сложные движения текучей человеческой души и задуматься о своем мире чувств: «Читая Толстого, необходимо вглядываться в частности, останавливаться на отдельных подробностях, проверять эти подробности собственными пережитыми чувствами и впечатлениями, необходимо вдумываться, и только тогда чтение это может обогатить запас мыслей, сообщить читателю знание человеческой природы и доставить ему, таким образом, полное, плодотворное эстетическое наслаждение».
Толстой показывает любовные отношения своих персонажей не как внешние события романной фабулы, а как их внутренние состояния, осознаваемые ими и читателем постепенно, шаг за шагом, выявляющиеся через неожиданные характерные детали. Это и есть знаменитая «диалектика души», тончайшее кружево психологического анализа, показывающие в правдивых чертах и деталях рождение, развитие и подлинный смысл чувства, за которым следуют мысли и поступки. Благодаря этому художественное время романа и время читателя совпадают.
Для этого Толстой использует новаторский прием изображения потока сознания героев (знаменитая сцена потока лихорадочного сознания Анны, отправляющейся на вокзал, чтобы покончить с собой) и замедляет их движения (видение Кити Левину на катке). Ожидающая (тщетно) признания Вронского Кити на балу живет в мечтательном упоении своим грядущим счастьем как во сне: «Весь бал до последней кадрили был для Кити волшебным сновидением радостных цветов, звуков и движений». А явление Анны в салоне княгини Бетси Тверской влюбленному Вронскому похоже на сцену из кинофильма, хотя кино еще не появилось.
Мы уже в знаменитой сцене возвращения Анны из Москвы в поезде видим, как медленно охватывает ее пробуждающееся чувство любви к Вронскому, «волшебное напряженное состояние». И эти чувства становятся живыми, текучими, движутся, Анна вдруг ощущает радость, нервы ее напрягаются: «Она чувствовала, что глаза ее раскрываются больше и больше, что пальцы на руках и ногах неравно движутся, что в груди что-то давит дыхание и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайною яркостью поражают ее». Вокруг остановившегося поезда бушует снежная буря, и это буря страстей: «И она отворила дверь».
Анна вдруг понимает, что этот случайный разговор в поезде ее «страшно сблизил» с малознакомым молодым красивым мужчиной, которого она, светская замужняя дама, в мыслях снисходительно называет «офицером-мальчиком». И почтительно, но настойчиво заговоривший с ней о любви Вронский ощущает то же: «Он чувствовал, что все его доселе распущенные, разбросанные силы были собраны в одно и с страшною энергией были направлены к одной блаженной цели». Они оба, меняясь, идут навстречу своему растущему чувству, своему счастливому и трагическому роману, хотя и боятся его властной силы и смутно ощущают знак беды, грядущей опасности. В нарастающей мелодии их бурной страсти сразу возникает нота смерти. Гибель рабочего на вокзале неожиданно сближает их и в то же время становится дурным предзнаменованием, Анна слышит и запоминает чьи-то слова о легкой, мгновенной смерти под колесами поезда.
Так все начинается, все предопределено. И все непросто, непрерывно меняется. Поздний неожиданный и странный приход Вронского к Облонским Кити и Анна понимают по-разному. Влюбленной наивной девушке кажется, что будущий жених явился туда ради нее. Однако он пришел ради Анны, так дал ей понять силу своего чувства и желание добиваться ее ответной любви. Та понимает это, но «странное чувство удовольствия и вместе страха чего-то вдруг шевельнулось у нее в сердце». Любовь всесильна и опасна, она преображает этих очень разных людей и их судьбы, наполняет новым смыслом их жизнь, делает их лучше, создает, разрушает и сохраняет их семьи, заставляет по-новому взглянуть на давно знакомых и близких (Анна, выйдя из поезда вместе с Вронским, вдруг видит очень большие уши мужа, на которого уже смотрит со стороны, как на чужого человека). Облонские, Вронский, Каренины и Левины по-разному понимают и выражают «мысль семейную», движущую роман Толстого.
Но все они в переплетении разных, но таких обычных судеб выражают те или иные философские мысли и нравственные принципы Толстого, а писатель видел в любви категорию морали, причем не общественной (лицемерную мораль высшего общества он заклеймил в романе как ложную, жестокую и фарисейскую), а религиозной, хотя и знал, что эта вечная «категория» возникла задолго до всякого общества и всякой религии и морали. Она для Толстого прежде всего категория нравственная. А за такой постановкой вопроса в романе неизбежно следовала характерная для позднего Толстого критика официальной православной церкви, современного искусства и философии (кабинетный мыслитель Кознышев, в котором есть черты В.С. Соловьева и Б.Н. Чичерина), новой музыки.
Затронут здесь и знаменитый «женский вопрос», головные, отвлеченные идеи интеллигенции (превращенный в очередную моду славянский вопрос), политический и экономический упадок и вырождение дворянства, разорение и продажа с молотка поместий, показан общий кризис русской семьи в высшем обществе, дворянстве и интеллигенции, о чем уже говорилось в «Войне и мире». Но в «Анне Карениной» автор гораздо меньше говорит от себя, здесь уже нет знаменитых философских и исторических отступлений.
У Толстого все образы выявляют его нравственную позицию. В начале романа поблекшая, измученная, страдающая Долли говорит о счастье и здоровье молодой красавицы Анны почти с завистью, однако это «почти» свидетельствует о ее верном женском понимании фальши и лживости брака Карениных и смутном сомнении в безоблачности этого показного счастья. А обаятельный и неглупый эгоист Стива Облонский подумал обо всем и забыл только то одно, что хотел забыть: оскорбленную плачущую беременную жену, которая в соседней комнате мечется в сомнениях и ждет его объяснений и раскаяния в очередной легкомысленной измене. Из таких точных психологических деталей рождается нравственная оценка героев и их мыслей и поступков.
С самого начала в «Анне Карениной» мы видим два пути, две любовные истории с очень разными итогами. В романе вначале противопоставлены два мужчины, два соперника, ищущие любви милой и неопытной княжны Кити Щербацкой: застенчивый и неуклюжий помещик-провинциал Константин Левин (его главная идея: «Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват») и уверенный в себе петербургский аристократ, гвардеец и богач граф Алексей Вронский. Потом образуются две пары главных персонажей — Анна и Вронский, Левин и Кити, и вокруг них, их очень разных любви и судеб строится нравственный роман Толстого о любви.
Левин, рано потерявший родителей, хочет семейного счастья, душевного покоя, любви, детей, но считает себя недостойным девушки и слишком ее идеализирует. Он неловок, иногда бестактен, вечно колеблется и вдруг в сомнениях уезжает на два месяца в свою деревню. Отсюда его несвоевременное (в его отсутствие появился и многого добился в своих ухаживаниях его решительный, опытный в любовных делах соперник Вронский) и потому неудачное предложение, заставившее, тем не менее, Кити задуматься и понять свое подлинное отношение к этому робеющему перед ней зрелому мужчине. Она ощущает счастье и восторг, вдруг по-женски жалеет его до слез, даже в своем девичьем затмении видит, как сильно в честном и прямодушном Левине нравственное чувство, уважение к другому человеку, к женщине, желание вместе добиваться смысла добра, а на этом и строится настоящая семья.
Щербацкие – дружная, хотя и немного безалаберная московская семья и этим напоминают Ростовых из «Войны и мира». А в непосредственной жизнерадостной Кити много от Наташи Ростовой, она как бы повторяет ее знаменитую одновременную любовь к блестящему умнику князю Андрею Болконскому и глуповатому красавцу Анатолю Курагину (из их разных черт сложился образ Вронского) и чувство к неловкому правдоискателю графу Пьеру Безухову (его наследник в романе – Левин).
Важна чисто толстовская деталь: восторженный Левин обожает именно эту большую семью, ее добрую, душевную атмосферу, влюблен во всех очаровательных сестер, в это милое женское царство. И желание найти счастье и любовь в семье объединяет Левина и Кити, они чувствуют здесь свое духовное родство (ибо муж и жена должны быть сделаны из одного теста, как верно сказано в другом знаменитом любовном романе – «Унесенных ветром» американки Маргарет Митчелл) и после мучительного для обоих разрыва и болезни Кити медленно идут навстречу друг другу. Толстой показывает здесь, как трудна работа любви и шатко, полно неожиданных препятствий и меняющих все случайностей движение человека к семейному счастью. Левин борется за свое счастье и после всех сомнений и разочарований обретает его в браке с усвоившей суровые уроки жизни Кити: «Я бился с собой и вижу, что без этого нет жизни. И надо решить…» И потом это повторяется и в знаменитой сцене родов Кити, и в его борьбе с ветром, когда жена и маленький сын оказались в лесу в грозу и бурю.
Вронский же самоуверен («Он смотрел на людей, как на вещи») и в глубине души честолюбив, не ощущает необходимости в семейной жизни, не любит и не уважает свою мать, занят только делами полка, обществом веселых повес-приятелей и доступных женщин, военной карьерой, породистыми лошадьми; по вольным до безнравственности правилам его холостого великосветского кружка и гвардейской среды вполне можно увлечь девушку из хорошей семьи и не жениться на ней. Его веселый офицерский цинизм делает наивную Кити несчастной, она следует неумным советам тщеславной матери и обманчивому голосу девичьего самолюбия (Вронский один из лучших женихов в России) и совершает ошибку, которую жизнь потом долго и трудно исправляет. Замечательна сцена бала, начинающегося счастьем и торжеством «розовой» (имеется в виду цвет ее тюлевого платья) Кити и завершающего полным «бесовским» торжеством Анны, надевшей великолепное черное платье: «Было что-то ужасное и жестокое в ее прелести». Но не только внезапная измена Вронского поражает Кити, она «раздавлена» (точное выражение Толстого) отчаянием и раскаянием, одной мыслью: «Она вчера отказала человеку, которого она, может быть, любила, и отказала потому, что верила в другого». Ее увозят лечиться от несуществующей болезни на не нужные ей европейские воды (сравните это с болезнью и лечением Наташи Ростовой). Сестра Долли помогает ей справиться с душевными муками, «нравственно засучив рукава» (замечательное выражение моралиста Толстого).
Но здесь же, в душевной нечуткости, гордыне и ограниченности аристократа Вронского, кроется и будущая трагедия «незаконной» любви Анны Карениной, молодой красивой женщины, полной жизни, жажды любви и семейного счастья, которыми она была обделена в отдающем фальшью (это заметила чуткая Долли), неравном браке с немолодым, душевно сухощавым государственным «человеком в футляре». Ее новый избранник, тоже Алексей, оказывается таким же формалистом; графу для беззаботной жизни достаточно соблюдать неписаные простые правила полковой жизни и весьма лицемерные и необременительные законы высшего общества, он не может понять сложные метания и трагедию Анны, ее постоянные упреки и слезы его только раздражают, кажутся обычным женским приемом, посягательством на его мужскую независимость.
Вронский стреляется не из-за любви, а из гордости, от чувства уязвленного самолюбия, когда ее презираемый им муж, трусливый штатский, вдруг становится выше и лучше его. Его лучший друг, ротмистр Яшвин, игрок и кутила «с безнравственными правилами» и твердым характером, слишком напоминает гвардейского озорника и дуэлянта Долохова из «Войны и мира». О каких-то нравственных исканиях, семье, романтической любви, о движении вместе к просветляющей правде здесь нет и речи, Толстой подчеркивает во Вронском плотское, физическое начало, показывая его энергично моющим свою красную здоровую шею. Важна его фраза о любви Вронского к Анне и к своим лошадям: «Две страсти эти не мешали одна другой». Иногда кажется, что Вронский более тяжело пережил падение на скачках и смерть любимой кобылы Фру-Фру, нежели самоубийство Анны, в котором он также был повинен. Он всегда забывал то, что хотел забыть, — маленького Сережу, страдающего от двусмысленности и разлуки с матерью сына Анны.
Вронский благородно губит ради Анны свою придворную и военную карьеру и уходит из любимого полка, но не может ее понять, нравственно поддержать в ее страданиях, непрерывных сомнениях, тоске по оставшемуся с отцом сыну Сереже (отметим характерную толстовскую психологическую деталь: свою маленькую дочь от Вронского Анна не любит, перенося на нее свое постоянное недовольство ее нечутким отцом); этому красивому и богатому, но не очень умному гвардейскому офицеру доступна лишь чувственная сторона любви и закрыт ее высокий нравственный смысл. Есть богатство, какая-то театральная демонстрация счастья, полное материальное довольство, дворцы и богатые имения Вронского, показное строительство роскошных и ненужных (об этом вполне в духе Толстого говорит Левин) больницы и школы, но нет семьи, дома, согласия, взаимного уважения и доверия, ибо не соблюден нравственный закон и не понят объединяющий людей смысл добра, духовный смысл любви. «Счастливая» Анна перед сном постоянно принимает морфий, ее настойчивая, почти истерическая любовь и беспричинная ревность тяготят Вронского, привыкшего к полной свободе богатого и знатного холостяка.
Чувственной, несемейной, бездуховной остается эта любовь и для Анны, и не случайно же она – сестра не очень нравственного, ищущего развлечений за пределами семьи Стивы Облонского и обижается ее сравнением с братом. В.В. Набоков заметил: «Союз Анны и Вронского основан лишь на физической любви и потому обречен». Вот почему Толстой считает эту любовь «незаконной» и осуждает ее, но эти важные причины авторского осуждения иные, чем у лицемерного светского общества.
Есть высший суд совести и нравственности. Счастье без семьи и совместного пути к добру невозможно. Отчаяние нарастает. Анна в самое роковое мгновение их жизни остается одна и идет навстречу гибели, ею овладевает «дух зла и обмана». И все же любовь зажигала в ее душе «чувство оживления» (то есть женщина как бы медленно оживала в увлекательном «романе» после безжизненного брака с человеком-машиной и многолетней лжи в семье) и составляла «весь интерес ее жизни». Вронский при их встрече в салоне Бетси Тверской поражен «новой, духовной красотой» Анны, она сияла «улыбкой счастья». И Толстому очень трудно осудить эту любовь, гениальное изображение которой сделало его роман знаменитым. Но все же он сравнивает страсть Анны со «страшным блеском пожара среди темной ночи». Чехов удивлялся художественной смелости Толстого: «Вы только подумайте, ведь это он, он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у нее блестят глаза в темноте. Серьезно, я его боюсь». Этот любовный пожар страстей разрушает и испепеляет все и ведет героиню романа к неизбежной нравственной и физической гибели.
Есть в «Анне Карениной» и любимая толстовская идея «опрощения», возникшая еще в «Казаках» и «Войне и мире», когда уставший ото лжи и сложных нравственных исканий «вечно растерянный» (К.Н. Леонтьев) богач Пьер Безухов, этот прообраз Левина, попадает во французский плен и встречается с «круглым» народным мудрецом Платоном Каратаевым. Замечательны картины снежной бури, пробуждающейся весенней природы, земледельческого труда и охоты, выявляющие душевные состояния человека и его связь с живой жизнью, где думают и охотничьи собаки. Однако писатель понимает, что подлинное опрощение не придет к культурному барину Левину с одной косьбой вместе с мужиками, воздержанием ото лжи и вредных дворянских привычек и следованием простым народным обычаям и здоровым, но примитивным нравам. Помещик Толстой с надеждой смотрит на связанное с природой и почвой крестьянство, где еще живут здоровые трудовые и семейные отношения, создает замечательный образ песни веселых баб как надвигающейся на Левина тучи, но не идеализирует простой народ (см. его драму «Власть тьмы»), видит все его «родимые пятна», неграмотность, лукавство, пьянство, тяжелую недоброжелательность, обломовщину.
Очень интересна постоянная безнадежная борьба крепкого хозяина Левина с нерадивыми крестьянами, упорно не желающими трудиться прилежно и правильно и делающими все, как им легко и удобно. Здесь Толстой со своей стороны показывает обломовщину как явление реальной жизни и черту русского национального характера. А жестким, беспощадным в достижении своей материальной пользы купцом-кулаком Рябининым, обманом дешево купившим у безалаберного транжиры Стивы Облонского принадлежавший его жене лес (любимая «сквозная» тема Островского), автор «Анны Карениной» показал всю реальную силу «темного царства», невольно заставляющую усомниться в существовании царства светлого. Не случайно окончивший университет дворянин и помещик Левин отказывается от своих наивных мечтаний опроститься, трудиться с мужиками в поле и жениться на крестьянке и находит свое счастье в дворянском благоустроенном гнезде с милой и образованной княжной Кити Щербацкой, которая на заграничных водах поднимает целый бунт против светского притворства и религиозного фарисейства и говорит хитрой сухощавой ханже Вареньке: «Я не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по правилам». Важен и суровый ответ Левина похожему на Вареньку (на которой он чуть было не женился) своей сугубой книжной умственностью и «недостатком силы жизни», абстрактно понимающему слово «народ» брату-профессору, кабинетному мыслителю-схоласту: «Я сам народ и не чувствую этого». И мы видим, что этот любовный роман еще и социальный.
В романе Анна страдает и погибает от нарастающего чувства вины и жизненного тупика потому, что «незаконная» любовь ее к Вронскому греховна. Но кто, какой суд может вынести ей, ее искреннему чувству столь жестокий приговор? Здесь суровый моралист Толстой недалеко ушел от высшего общества, ибо он судит любовь и женщину, для которой это чувство является главным смыслом жизни. Анна бывает у него неискренней (тогда она щурится), злой и даже смело играет своей греховной красотой и женской силой, откровенно завлекая женатого Левина, чтобы как-то отомстить Кити за прежний ее роман с Вронским. Толстой видит ее очень женскую черту: Анна ненавидит мужа «за ту страшную вину, которой она была пред ним виновата», а в то же время хочет, чтобы тот оставался при ней рядом с любовником. Мудрый терпимый Чехов позднее повторил любовную ситуацию «Анны Карениной» в повести «Дуэль» и сказал другое: нормальная женщина никак не может страдать от искренней сильной любви и, тем более, не считает ее и себя греховной, она страдает из-за своего ложного положения в семье и обществе и нечуткости, неуважения к ней любимого мужчины. Семейное счастье основано на взаимном понимании, уважении, чувстве ответственности, к тому же оно не может целиком заполнить жизнь мужчины, да и женщины тоже.
Роман «Анна Каренина» продолжил многие важные мысли и темы «Войны и мира», это тоже панорамная книга о русском обществе в новое пореформенное время, об общем кризисе всех ценностей, охватившем все его классы и сословия – от правительства, петербургского высшего света, московского и провинциального дворянства до простого люда, крестьян. Гончаров писал об авторе «Анны Карениной»: «Он накидывает, — как птицелов сеть, огромную рамку на людскую толпу, от верхнего слоя до нижнего, и ничто, из того, что попадает в эту рамку, не ускользает от его взгляда, анализа и кисти… Жизнь – как она есть – пишется автором с беспощадной верностью, с ее светом и тенями, с яркими и бесцветными сторонами». Но везде здесь основа – семья, связующая ее любовь. Толстой снова показывает это растущее социальное и идейное разобщение на всех уровнях русского изменившегося общества, нравственное и экономическое неблагополучие через «мысль семейную», начиная свой роман со знаменитой фразы: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Философские, моральные искания характеризуют Константина Левина как образ автобиографический, но его чисто толстовская идея опрощения и поисков патриархальной цельности и правды в семейном счастье и крестьянском труде показывает, что автор романа глубоко разочаровался во всех моральных и культурных ценностях дворянского общества и догматах и принципах официальной православной церкви. И сатирическая сцена дворянских выборов, и бездушная лживость и фарисейство прогнившего «высшего света», и дворянский клуб как скопище праздных болтунов, и насмешка над головным увлечением интеллигенции модным «славянским вопросом» и спиритизмом показывают неверие Толстого в старые формы, силы и идеи уходящей дворянской России.
Однако реальная жизнь, сама трагедия и гибель поставленной лживым и несправедливым обществом в ложное положение Анны вдруг открывают всем этим ошибающимся, несовершенным, грешным людям самих себя и окружающих людей с их столь же законными чувствами и интересами, брезжащую в «прекрасном далеке» высшую нравственную цель их общего бытия, «закон добра». Даже насквозь формальный, душевно сухощавый, боящийся реальной жизни «государственный человек» (жена верно называет его машиной) Алексей Александрович Каренин вдруг становится просто живым человеком, по-христиански прощает виновную жену, трогательно ухаживает за ее маленькой «незаконной» дочерью. Сохраняется вечно распадающаяся семья измученной бытовыми хлопотами и изменами мужа Долли и симпатичного шалопая Стивы Облонского, находит, наконец, свое простое и трудное семейное счастье и душевный покой вечно во всем сомневающийся Левин. «В самом центре этой мелкой и наглой жизни появилась великая вековечная жизненная правда, и разом все озарила… Все простили и оправдали друг друга. Сословность и исключительность вдруг исчезли и стали немыслимы, и эти люди из бумажки стали похожи на настоящих людей!», — верно сказал Достоевский.
Он же указал, что свою великую философскую и художественную задачу автор «Анны Карениной» смог решить с помощью уникального метода «диалектики души», показал «текучего», непрерывно меняющегося человека в вечном противоречивом движении его мыслей и чувств, умело использовал «энергию заблуждения» мечущейся личности: «Во взгляде … автора на виновность и преступность людей ясно усматривается, что никакой муравейник, никакое торжество «четвертого сословия», никакое уничтожение бедности, никакая организация труда не спасут человечество от ненормальности, а следственно, и от виновности и преступности. Выражено это в огромной психологической разработке души человеческой, с страшной глубиною и силою, с небывалым доселе у нас реализмом художественного изображения».
И эта неувядаемая художественность романа Толстого вполне исторична, ибо со времен «Войны и мира» русское общество как бы «кристаллизовалось», существенно изменилось и разрослось. Ускорились и усложнились сами люди, их чувства и мысли, обмен ими, а великая общенациональная цель, объединявшая их в народ в 1812 году, исчезла, и все общество быстро пошло по расходящимся путям. Вот причина всех неурядиц, борьбы и безверия, заблуждений и колебаний, движущих толстовский роман и его сомневающихся, страдающих и ищущих новой правды героев.
Толстовские характеры рождаются из непрерывной смены психологических состояний, в их столкновениях с другими людьми и реальностью, движутся неожиданным и для самого человека открытием, внезапным осознанием подлинных внешних и внутренних причин тех или иных его мыслей и поступков. Люди в «Анне Карениной» живут в разных, простых и сложных формах лжи, зла и самообмана, но упорно добиваются общего идеала добра и правды. Вдруг им открывается реальная истина. Из этого переплетения потоков личных сознаний рождается общее сильное движение толстовской психологической прозы, ее неповторимая художественность.
Роман «Анна Каренина» стал той гранью, за которой начался давно готовившийся и близившийся духовный перелом в мировоззрении, а, значит, и в жизни и творчестве Льва Толстого. Ведь весь роман, особенно его финал, наполнен тревожными мыслями о вере и неверии и сомнениями в религии и личном бессмертии не только Левина, но и автора. Он сам называл это «душевным переворотом», Ленин, по привычке, кризисом (как будто речь шла об экономике), но в любом случае ясно, что дворянская культура и даже Пушкин так и не стали для автора «Анны Карениной» основой жизни, мысли и творчества, тяготили его.
Отсюда все споры и ссоры сурового Толстого с «русским европейцем» Тургеневым и «чистым» поэтом Фетом, его идейное противостояние с европейски культурным и мыслящим Достоевским, неизбежные разногласия с буржуазным просветителем Чернышевским, и ныне не разрешенный конфликт с официальной православной церковью. Он упрямо хотел более простой и здоровой, по его мнению, морали и культуры, общего душевного единения и спокойствия в труде и вере, признания всеми законов добра как «обязанностей практической этики» (К.Н. Леонтьев), сам их пытался создать в виде новой бесцерковной религии — «толстовства», с надеждой оглядывался на простой народ, крестьянство, стал писать директивные трактаты с характерным названием «Так что же нам делать?» (1882-1886), переделал Евангелие (!?) и т.п. Толстой захотел быть учителем жизни. Но художественный гений его был много богаче и жизненнее этого догматического моралистического учения, ставшего для многих полуграмотных русских людей очередной сектой.
Любовный роман «Анна Каренина», показав на всех уровнях разобщенность и нравственное падение современного Толстому общества, религии, культуры, церкви и дворянского государства, полон жизни, силы, веры и надежды, понимания противоречивости и жизнестойкости человека, утверждения в книге куда больше, нежели беспощадной критики. И даже суровый противник Толстого Константин Леонтьев, всерьез желавший ссылки автора в Соловки, сказал о его гениальном романе: «В «Анне Карениной» оба самоубийства, и Вронского, и Анны, тонут в таком обилии здоровья, силы, телесной красоты, блеска, мира и веселья, что они не могут слишком глубоко оскорбить сердце и вкус нормального читателя».
Книга эта живет, увлекает чувство и мысли читателя, ибо тема ее вечная и раскрыта великим русским художником и мыслителем, который знал, что такое любовь.
Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977.
Леонтьев К.Н. О романах гр. Л.Н. Толстого. Анализ, стиль и веяние. Критический этюд. М., 1911.
Набоков В.В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М., 2001.
Сахаров В.И. Русская проза XVIII–XIX веков. Проблемы истории и поэтики. М., 2002.
Сахаров В.И. Русская литература XI-XIX вв. 9-10 классы. М., 2006.
Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972.
Видео:Каренин – неизвестный герой | Рассказывает Павел БасинскийСкачать
Читальный зал
Видео:Как читать «Анну Каренину»?Скачать
национальный проект сбережения
русской литературы
Видео:РАСКЛАД ПО РОМАНУ «АННА КАРЕНИНА» или ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК ❤️🔥Скачать
ПРООБРАЗ ТРЕУГОЛЬНИКА ИЗ “АННЫ КАРЕНИНОЙ”: “КАРЕНИН-АННА-ВРОНСКИЙ”
Автобиографическая повесть Льва Мечникова
В 1873 году в журнале “Русский вестник” началась публикация романа Льва Толстого “Анна Каренина”. Довольно быстро он получил признание, стал знаменит. К настоящему времени он переведён на все литературные языки мира, по всеобщему мнению, является лучшим романом Толстого и самым читаемым русским романом вообще. По нему ставят спектакли, снимают фильмы, новые поколения читателей следят за чередующимися событиями, переживая за судьбы персонажей. Вокруг романа создалась своя литература, исследования его не прекращаются ни в России, ни за границей.
О чём роман? В нём фактически рассказаны две переплетающиеся друг с другом истории: история отношений Левина и Кити и история отношений Каренина, Анны и Вронского. Его главная интрига — любовный треугольник “Каренин-Анна-Вронский”. Считается, что прототипы героев романа уже так хорошо известны, что и дискуссий на эту тему нет. Но вот вопрос о том, какой реальный любовный треугольник послужил Льву Толстому образцом для создания треугольника “Каренин-Анна-Вронский”, никогда не ставился. А почему?
Между тем, такой “треугольник-образец” существует. Эта история изложена в повести Льва Мечникова “Смелый шаг”.
Повесть Мечникова (подписана “Леон Бранди”) “Смелый шаг” была опубликована в 1863 году в журнале “Современник” [1]. В том же году в “Современнике” появился и роман Н. Г. Чернышевского “Что делать?”. В центре внимания этих литературных произведений находился самый важный и обсуждаемый вопрос общественной жизни в России того времени — эмансипация женщины. Впечатление они произвели серьёзное — эти публикации “Современника” послужили причиной временной приостановки его издания. Дальнейшая судьба их различна. Роман “Что делать?” имел большой успех, в СССР многократно переиздавался, изучался в школе на уроках литературы. Повесть “Смелый шаг” со временем забылась, и даже въедливому современному читателю неизвестна. Конечно, она оказалась хотя и в паре, но “в тени” романа Чернышевского, она несравнима с ним ни в художественном плане, ни по степени раскрытия темы. Надо также понимать, что XIX век — золотой век русской литературы — представлен настолько великими литературными произведениями, что и роман “Что делать?” в этом наследии стоит не в первом ряду. Однако же удивительным образом маленькая повесть Мечникова (50 страниц) в этот первый ряд “просочилась”, да так неожиданно и сильно, что остаётся только руками развести и для восстановления равновесия вспомнить банальную, но всегда неожиданную истину — в литературе возможно всё!
Что именно в данном случае?
Действие повести “Смелый шаг” разворачивается в Петербурге, в 1857-1858 годах примерно на протяжении года. Её содержание в своём отзыве лаконично изложил член Совета по делам книгопечатания, писатель И. А. Гончаров: “Молодая женщина, жена умного, честного и благородного человека, сначала любила или думала, что любит мужа, потом на его глазах и с его согласия стала сближаться с кругом молодых людей; увлеклась студентом и после некоторой борьбы ушла к нему. И осталась у него жить. Муж с презрением махнул на неё рукой. Тут всё содержание” [4]. Так и есть. И вот главные герои повести:
Николай Сергеевич Стретнев. Серьёзный человек. Ему тридцать лет. Десять последних лет он прожил в провинции, составил себе порядочное состояние, добился общественного положения и вернулся в столицу с молодой женой. Он человек строгих правил, реалист, англоман. “Мне платят, — говорил он, — я должен, насколько хватит сил, честно и добросовестно исполнять свои обязанности, и это уже нелегко для человека, который серьёзно смотрит на дело”. Стретнев своё возрастное и умственное превосходство относительно жены вполне ощущал, иногда подтрунивал над нею, полагал, что ей необходимо общаться с молодёжью, хотя молодёжи не любил. Быть “полезным была цель его жизни, мерка всему” — вот что он любил.
Лизавета Григорьевна Стретнева. Провинциальная барышня, которая в своём “губернском захолустье” “с детства привыкла считать фатальной необходимостью выход замуж”, два года назад вышла замуж за Стретнева и переехала с мужем в Петербург. Она хорошенькая, у неё большие глаза и длинные шелковистые ресницы, маленькая, немного сухая ручка. Она туманно хотела счастья, жила вполне по инерции и “боялась ума своего мужа”. Единственным её желанием, выходящим за рамки повседневности, было организовать “домик для студентов” — небольшой домик, в котором поселить неимущих студентов и помогать им. Что делать ещё и ради чего, она не знала. У неё собирается молодёжь: “шумно говорили, горячо спорили, пили холодный чай”.
Богдан Спотаренко. Студент, учится в университете. Он сын степного помещика. Лошадник — первый визит на дачу Стретневых в Охте он делает на взятой напрокат “у берейтора на Галерной” лошади. Ему примерно 20 лет, он художник и герой повести именно в этом качестве. “Живописью он занимался с жаром и с успехом. ”, “Работал он далеко не хорошо, но у него было много вкуса”. Родители, от которых он зависит материально, не разрешают ему оставить университет ради ученья в Академии художеств. Он жаждет продолжать занятия живописью и мечтает уехать в Италию. Для этого он пытается живописью зарабатывать на жизнь.
Между Богданом и Лизаветой Григорьевной завязывается роман. Она старше него и страшится своего чувства. Стретнев ведёт себя благородно, полностью доверяя жене. Он делит дом на две половины, позволяя Лизавете Григорьевне принимать любых гостей для интересного общения. Узнав о её измене, он с негодованием её отвергает. Отвергает и возможную дуэль. Лиза и Богдан соединяются. “У нас есть роскошь жизни нищего — любовь. А остальное как-нибудь, да будет”.
“Тем повесть “Смелый шаг” и кончается, — пишет И. А. Гончаров. — Я даже сомневаюсь, конец ли тут: надо бы было осведомиться в редакции “Современника”, нет ли в виду второй части, прежде, нежели допускать повесть в печать” [4]. Гончаров прав: повесть скорее не кончается, а останавливается.
А что “треугольник” “Каренин-Анна-Вронский”, описанный в романе Льва Толстого [6]?
Алексей Александрович Каренин. Серьёзный мужчина примерно сорока пяти лет. Государственный деятель консервативных взглядов, очень занятой, служит в министерстве. Человек известный, благородный и твёрдый в действиях, “он держался строжайшей аккуратности. “Без поспешности и без отдыха” — было его девизом”. Восемь лет назад он женился на девице Анне Облонской где-то в провинции. Значительно старше жены. Относится к ней вежливо и уважительно, хотя и подшучивает иногда. Вечером пьёт чай и на сон читает серьёзную литературу. Богат, есть свой дом в Петербурге, дача в Петергофе. Вращается в высшем обществе, и для него чрезвычайно важно соблюдение его обычаев и сохранение того положения, которое существует.
Анна Аркадьевна Каренина (урождённая Облонская). Ей примерно двадцать шесть лет. Она красива — “блестящие, казавшиеся тёмными от густых ресниц, серые глаза”, “подвижное лицо”, “румяные губы”, чёрные, везде вьющиеся волосы. У неё маленькая, сухая рука, быстрая походка и “довольно полное тело”. Есть сын Серёжа восьми лет. Жизнь её легка, понятна, протекает между визитами, театром и иными местами, где бывает высшее общество Петербурга и Москвы, и, конечно, семьёй. “Кроме ума, грации и красоты, в ней была правдивость”. Стремлений, кроме сохранения своего положения, то есть сохранения родственных связей и высокого мнения высшего света о её соответствии принятым нормам, нет. Только в имении Вронского увлеклась сельским хозяйством, “устройство больницы тоже занимало её”. Своё положение воспринимает тяжело, нервничает, принимает морфий.
Алексей Кириллович Вронский. Граф. Флигель-адъютант. Ротмистр, затем полковник. Возраст — примерно 23 года. “Преждевременно начал плешиветь”, имеет усы. Любитель и знаток лошадей, “до которых он был страстный охотник”. Хороший товарищ. Довольно честолюбив, хотел бы сделать карьеру. Художник-любитель. “У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом подражать искусству, и он подумал, что у него есть то самое, что нужно для художника. ”
Характеристики сторон “треугольников” “Стретнев-Лизанька-Богдан” и “Каренин-Анна-Вронский” вполне определены и чрезвычайно сходны.
Чувство Вронского к Анне зарождается медленно, но любовь к Анне Карениной овладевает им и заставляет действовать. Чувство это взаимно. Анна “встречала Вронского и испытывала волнующую радость при этих встречах”. В свою очередь, “Вронский был везде, где только мог встречать Анну, и говорил ей, когда мог, о своей любви”. Каренин что-то понимает, но откровенный разговор с Анной ни к чему не приводит, а вскоре Анна и Вронский становятся любовниками. Во время скачек, когда Вронский с лошадью падает, Анна выдаёт себя волнением. С этого начинается новая жизнь героев.
Для решения ситуации Каренин рассматривает несколько вариантов, начиная с дуэли, “хотя вперёд знал, что он ни в каком случае не будет драться”. Испытывает “презрительное равнодушие к жене”. Требует от неё, чтобы их отношения были “такие, какие они всегда были”. Анна хочет получить развод, но оставить себе сына, в чём Каренин ей категорически отказывает.
Анна и Вронский влюблены, даже счастливы. Они путешествуют по Италии, живут в деревне. У них рождается дочь, но большой радости родителям она не приносит. Напряжённость жизни возрастает — Анна начинает принимать морфий, её страшит возможность охлаждения к ней Вронского, её посещают мысли о самоубийстве. Во время одной из размолвок она направляется к нему на подмосковную дачу, но на железнодорожной станции бросается под поезд. Вронский убит горем: “Постаревшее и выражавшее страдание лицо его казалось окаменелым” — и отправляется в Сербию воевать против турок.
В романе очевидно сильное развитие истории “треугольника”. Эта сила и определила величие романа “Анна Каренина”.
“Смелый шаг” — повесть автобиографическая, и она художественным образом запечатлела разрыв прежнего и создание нового сердечного союза, которые произошли в Италии, в городе Флоренция в 1862 году.
Флоренция была тишайшим городом, но после 1860 года — года успешного гарибальдийского похода и начала объединения Италии — оказалась как бы на культурно-географическом перекрёстке итальянской жизни. Она ожила, приобрела столичный дух, сюда устремились и гости Италии, и итальянцы. В русской культуре Флоренция 1860-х годов сыграла примечательную роль.
Здесь, в кругу русских художников, сформировавшемся на piazza della Independenza вокруг гостеприимной семьи пенсионера Академии художеств Н. Н. Ге (Г. Г. Мясоедов, П. П. Забелло, А. А. Бакунин, И. П. Трутнев, А. В. Даль, И. В. Штром, М. И. Железнов, А. К. Григорьев, И. П. Прянишников идр.), зародились и развились новые идеи живописи. “Спорили много, спорили с пеной у рта, не жалели ни слов, ни порицаний, ни восторгов, но всё это, не выходя из области пожеланий, кончалось мирным поглощением русского чая”, — так, по словам Мясоедова, проходили вечера в семействе Ге [5]. Идеи оформились к 1870 году созданием Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ), сыгравшего громадную роль в русской живописи и культуре в целом.
Вот там, во Флоренции, и находились прототипы героев повести “Смелый шаг”.
Это Владимир Дмитриевич Скарятин, представитель известной русской фамилии. Первоначально, как и его братья, морской офицер. Затем вышел в отставку и уехал в Сибирь. Человек педантичный, деловой, увлекался социальными вопросами, политэкономией. Англоман. Служил в Иркутске при губернаторе Енисейской губернии Н. Н. Муравьёве-Амурском, затем в Красноярске. Службу оставил и в связи с бурным развитием добычи золота в Восточной Сибири в середине XIX века заделался золотопромышленником, сколотил приличный капитал и вернулся в Петербург богатым человеком. В 1860 году издал “Записки золотопромышленника”, составившие ему известность, постепенно вошёл в журналистские круги Петербурга, сотрудничал с “Современной летописью”, “Русским богатством”. С 1862 году стал пайщиком и соредактором “Русского листка”, занял в нём главенствующее положение, переименовал через год в “Весть” и прославился: получил славу “крепостника” и “реакционера”, поскольку не разделял эйфории по поводу освобождения крестьян, а приводил практические резоны. С начала 1860-х годов жил во Флоренции, воссоединившись с женой и дочерью.
Ольга Ростиславовна Скарятина (урождённая Столбовская). Дочь Красноярского обер-полицмейстера Р. З. Столбовского. Именно там она и вышла замуж за Скарятина. В 1856 году у Скарятиных родилась дочь Надежда. Был и сын, но умер в первые годы жизни. Отношения с мужем складывались неровно: охлаждения сменялись примирениями, в 1860 году они, как тогда говорили, “разорвали”, и Ольга Ростиславовна со смутными мыслями о медицинском образовании отправилась в Италию. В 1860 году ей исполнилось 26 лет, путешествие отнюдь её не развеяло, Италия не способствовала никакому энтузиазму, наивные сибирские идеалы тихо исчезали, она была одна, далеко и пришла к простой мысли — лишить себя жизни из-за её никчёмности. Провидение, однако, вложило в её руку перо, она написала в Лондон А. И. Герцену и, держа про запас в шкатулке коробочку с морфием, стала ждать ответа.
Слово Герцена в те времена значило очень много. Герцен ответил:
“. Жизнь — вещь случайная, дайте ей случайно окончиться. Речь идёт не о праве человека убивать себя или нет. Этот вопрос разрешается ясно из всего воззрения моего, — а вы его знаете, иначе не стали бы писать ко мне, — но это поступок слабый, без достаточных причин. Вы искали человека; люди, встречавшиеся вам, далеко не подходили к тому искомому вашего сердца, о котором вы мечтали; вы колебались, страдали и рассердились за то, что вы спрашивали больше, чем встретившиеся люди могли дать. Вам надо было встретить энергию и ум, которые бы вас подавили, натуру сильную и изящную, которая бы вас вела. Вместо этого вы постоянно играли приму, вам это опротивело, и вы хотите оставить дочь. Вы этого не сделаете, я уверен. ” [3].
Переписка продолжалась недолго, но помогла: “Теперь я чувствую в себе новый прилив сил и энергии. Опять мне кажется, что я многое, многое сделаю”, — так писала Ольга Ростиславовна Герцену [3]. О своём намерении “самоубиться” она, конечно, забыла. Тем более, что события в Италии следовали одно за другим, появлялись новые люди, менялись настроения, наладились отношения с приехавшим во Флоренцию мужем.
Лев Ильич Мечников. В 1862 году ему было 24 года. Он рано начал лысеть, ходил с костылём, слыл отчаянным лошадником. В русских кругах Флоренции он имел не только репутацию гарибальдийского офицера, вдобавок раненного в битве при Вольтурно, — он был художником, блестяще и разносторонне образованным человеком, не знал проблем в разноязычном общении и был весьма активен, в том числе и в конспиративной деятельности. “Собеседник он был крайне приятный: запас его разговора был неистощим. Он переходил от предмета к предмету с чрезвычайной лёгкостью и в данную минуту горячо отстаивал свои мнения. Мнения его менялись, как волны, одно набегало на другое, одно уносило другое, но всё же в ту минуту, когда он высказывал их, он говорил с большим убеждением. Была у него ещё одна характеристическая особенность: он находил во всём, даже в печальных и несчастных случаях жизни, комическую сторону. Он смеялся и над собой, и над другими”, — так, с лёгкой долей иронии, свидетельствовала о Мечникове (выведенном ею под именем Кречетова) Н. И. Утина-Орсини (А. Урбан) в своём романе-фельетоне “Людоедка” [7].
Мечников, обосновавшийся после выхода в отставку в Сиене, активно участвовавший там в жизни “Сиенского комитета за объединение Италии”, издававший одно время газету, регулярно наведывался во Флоренцию и принимал живейшее участие в жизни русской эмиграции. Во Флоренции и состоялось его знакомство с супружеской четой Владимира Дмитриевича и Ольги Ростиславовны Скарятиных.
Там, хотя и не сразу, но довольно быстро сложился треугольник “Скарятин-Ольга-Мечников”.
Снисходительно и внимательно относясь к жене, полагая, что ей необходимо своё, со своим кругом знакомых, общение, Скарятин разделил дом на две половины, уступив одну Ольге Ростиславовне, другую оставив себе. Ольга Ростиславовна принимала гостей, встречи были приятны, круг обсуждаемых вопросов широк. Ольга Ростиславовна была красива, пользовалась успехом у молодых людей. Чего она хотела? Чего-то, отличного от того, что давала ей размеренная замужняя жизнь.
Наиболее активным гостем оказался Мечников. Он влюбился сразу и бесповоротно. Ольга же Ростиславовна никаких оснований для взаимности не ощущала, разве что побаивалась и вида, и манер Мечникова, позаимствованных им на Ближнем Востоке и в Италии, в том числе у неаполитанской коморры. Ну, а о том, что Мечников и есть та самая “энергия и ум”, “натура сильная и изящная”, Ольга Ростиславовна ещё не догадывалась. Однако, когда боязнь проходила, полагала это рисовкой молодого человека, коего она, умудрённая опытом женщина, жалела от всей души, относясь к нему тепло и заботливо. Мечникову же тепла и заботы было мало, он влюбился и не только показывал это, но и решительно объяснился! Объяснения были отвергнуты. Он не унимался. Перелом их отношений произошёл на нервном возбуждении — в один из вечеров у Ольги Ростиславовны было несколько гостей, в том числе Мечников, и она сделала то, от чего её отговаривал Герцен, — приняла морфий. Умереть ей, конечно, не дали, но, воспользовавшись ситуацией, Мечников красноречиво её убедил в том, что этим поступком она покончила с прошлым, с мужем должна разойтись окончательно и соединиться с ним! А вот как это сделать, то есть какие для этого предпринять действия? “И вот тогда, — вспоминала Ольга Ростиславовна, — милый и нелепый Бакунин [Александр, художник, старший брат великого бунтаря, М. А. Бакунина. — В. Е. ] придумал что-то такое, что мне даже трудно формулировать. Что теперь кажется невообразимо диким, но что тогда все мы нашли вполне разумным и естественным” [2]. Что — так и осталось неизвестным. Известным является результат: Лев Ильич и Ольга Ростиславовна вместе с дочерью Надеждой стали жить вместе: Флоренция, via Barbano, 2.
Через год в “Современнике” вышла автобиографическая повесть Мечникова “Смелый шаг”.
Параллели между треугольником “Стретнев-Лизанька-Богдан” и “Каренин-Анна-Вронский” очевидны и многочисленны: по возрастному соотношению, месту действия (Петербург, дача, Италия), по последовательности и содержанию событий. Муж — солидный, уважаемый, богатый человек, умный и консервативный, ведёт себя по отношению к жене благородно, заботливо, требует соблюдать правила, принятые в обществе, не ограничивает её, доверяет беспрекословно, содержит жену. Не любит молодёжи, пьёт вечером чай, не приемлет дуэли как способа разрешения конфликтов. Узнав об измене жены, презирает её. Жена — красивая, много моложе мужа, вышедшая за него замуж в провинции потому, что так было принято, не имеющая стремлений, томится от этого, хочет любви, но от мужа её не видит. Встречает необычного, талантливого молодого человека, отдаётся чувству, страдает. Любовник — молодой, энергичный, художник, лошадник, честолюбивый, стремится достичь.
Откуда эти параллели?
О Скарятине Толстой, конечно, слышал, о треугольнике “Скарятин-Ольга-Мечников” наверняка знал. Слой образованных людей в России был очень тонок, сведения друг о друге передавались в нём быстро, общих знакомых можно было найти легко. Например, в осаждённом Севастополе начинающий писатель Лев Толстой читал “Севастопольские рассказы” маститому литератору Ег. П. Ковалевскому, пятнадцатилетний племянник которого, гимназист Лев Мечников, в это время сбежал из Харькова “на войну”. Хорошо знал Толстой старшего брата Мечникова, Ивана Ильича, ставшего прототипом героя рассказа “Смерть Ивана Ильича”. В рассказе при описании семьи Ивана Ильича упоминается и его брат: “Третий сын был неудачник. Он в разных местах напортил себе”. Это о Льве Ильиче, который в молодые годы нигде не мог задержаться: ни в гимназии, ни в Харьковском университете, ни в миссии по святым местам Б. П. Мансурова, ни в Русском обществе пароходства и торговли и пр.
В Италии Толстой побывал в 1857 году — в Турине и в 1860-1861 годах — во Флоренции, Ливорно, Неаполе, Риме. Здесь познакомился со многими русскими, в том числе с художником Н. Н. Ге, декабристом С. Г. Волконским, филологом А. Н. Веселовским и др. Описание им жизни Анны и Вронского в Италии предельно достоверно, а в художнике Михайлове легко угадывается Ге.
В 1862 году Толстой женился на С. А. Берс, а это значит, что вопросы создания семьи, её обустройство, особенно в начале, Толстого волновали постоянно.
Читал ли Толстой повесть Мечникова? Разумеется, читал. Не так уж много было в России литературных журналов, чтобы пропускать такой знаменитый, как “Современник”, и повесть с такой животрепещущей темой. И схема описанного в романе Толстого “Анна Каренина” “любовного треугольника” оттуда, и особенности имеет те же, что и “треугольник” в повести “Смелый шаг”: интеллектуальная деятельность мужа, его полезность обществу, холодность и спокойствие, с которым он решает проблемы “треугольника”; легкомыслие жены, испытывающей страх перед умом мужа, ищущей занятий и отдающейся чувству, и не знающей, как ей быть; молодость, энергия и напор любовника.
Повесть “Смелый шаг” оказала влияние не только на Льва Толстого, но и на других русских писателей 1860-х годов. Критикой этот вопрос почти не исследован, потому хотя бы, что не ставился.
Есть только одно упоминание. Давая характеристику творчества И. А. Гончарова, его биограф А. Г. Цейтлин отметил: “Оценивая появившийся в 1863 г. в “Современнике” (1863, № 11) роман Леона Бранди (Л. И. Мечникова) “Смелый шаг”, в котором женщина ушла от мужа, Гончаров писал, что автор “изобразил картину увлечения, скрыв трагические последствия; а от уравновешения этих обеих сторон только и может подобный смелый шаг явиться в истинном свете. Если бы автор дал себе труд или сумел взглянуть поглубже в сердце этой женщины в дальнейшей её участи, в новом её положении, то, конечно, нашёл бы там достойный приговор её поступку”.
Легко увидеть здесь будущие мотивы “Обрыва” [опубликован в 1869 году. — В. Е. ]. В отличие от Л. Бранди, Гончаров не скрывает “трагических последствий” смелого шага своей героини; всматриваясь “поглубже в сердце этой женщины”, он стремится изображением переживаний Веры осудить её поступок. Однако Гончаров не в силах наметить такой жизненный идеал, который был бы достоин его героини” [8].
Явно существуют и иные параллели — пытливому исследователю русской литературы XIX века, несомненно, доставит большое удовольствие их обнаружить.
Если треугольник “Каренин-Анна-Вронский” после завершения действия романа продолжения не имеет, то треугольник “Скарятин-Ольга-Мечников” с очевидностью имеет его.
Сначала о том, как сложилась судьба Льва Ильича и Ольги Ростиславовны после 1862 года? Каков был, говоря словами И. А. Гончарова, “достойный приговор её поступку”? Глядя из нынешнего времени, нельзя не поразиться вознаграждённой смелости Ольги Ростиславовны, во-первых, и поразительному дару предвидения А. И. Герцена, во-вторых: четверть века она была рядом с тем, кого Герцен (впоследствии лично знавший Мечникова и высоко его ценивший) в письме к ней назвал “энергия и ум”, “натура сильная и изящная”.
До 1864 года Мечников постоянно в движении. Он объездил всю Италию, написал и опубликовал множество статей. А так как он был республиканцем, “красным”, то монархическую Италию в конце 1864 года молодой семье пришлось покинуть и переехать в Швейцарию. Ольгу Ростиславовну и Льва Ильича теперь ждало всякое, но оба они были счастливы друг другом. Бесконечные мечниковские конспирации, поездки по Европе и Африке, кругосветное путешествие, постоянное писание, создание статей, докладов, работ географических, социологических, этнографических, исторических, в том числе этапных для науки и культуры монографий (написаны по-французски) “Японская империя” (на русский не переведена) и “Цивилизация и великие исторические реки” (два перевода на русский язык, шесть изданий в дореволюционной, советской и нынешней России); чтение лекций, в том числе с “волшебным фонарём” (по-нынешнему — “презентаций”), писание стихов, повестей и всегда — на клочке бумаги, на холсте, на картонке — рисование. И рядом та, с которой единственно и было возможным всё это сделать и для которой это и делалось. Та, которая помогала, заботилась о нём и была Мечникову верным другом.
Как считала она? “Оба мы были больные, ненормальные, всю жизнь мы терзали друг друга, и вся наша жизнь была горькой, бесконечной маятой. Отчего эта маята была для нас счастьем? Отчего мы были так безгранично дороги один другому? Отчего наши жизни так слились и срослись? Отчего без этой маяты для меня весь мир опустел?” [2]. Что тут добавить?
Мечников умер в Швейцарии, в Монтрё, в 1888 году от эмфиземы лёгких. Ему было всего 50 лет. Похоронен на Кларанском кладбище, могила упразднена. В настоящее время имя и труды этого великого русского учёного, “отца” русской геополитики, постепенно, но уверенно возвращаются в русскую науку и культуру.
После его смерти Ольга Ростиславовна с дочерью и внучкой Олей переехала в Париж. Дочь, Надежда Владимировна Кончевская, повторила судьбу матери: к тому времени она с мужем разошлась, жила в гражданском браке с Леонидом Эммануиловичем Шишко, человеком очень ярким, интересным — народником, одним из руководителей партии социалистов-революционеров.
А что Скарятин? К тому времени он, потратив силы и средства на издание газеты и пропаганду своих взглядов на реформы, в этом не преуспел: в 1870 году газета “Весть” прекратила своё существование. Ушло и богатство. Что происходило с ним далее — неизвестно, но в итоге он также оказался в Париже. Известный русский литератор Л. Н. Пантелеев сообщал о нём: “В 90-х гг. Скарятин перебрался к Кончевской и, таким образом, опять очутился под одной кровлей со своей первой женой. Оставаясь прежним Скарятиным, он, однако, крайне привязался к Шишко, так, что за обедом и чаем их всегда вместе садили” [9].
Так и закончилась история “треугольника” “Скарятин-Ольга-Мечников”.
А началась она с того, что в 1862 году в славном городе Флоренции Ольга Ростиславовна Скарятина, жена богатого издателя Владимира Дмитриевича Скарятина, сделала “смелый шаг” навстречу влюблённому в неё Льву Ильичу Мечникову.
А затем история проросла в великий роман, опубликованный 145 лет назад.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бранди Леон. Смелый шаг. // Современник. Спб, 1863. №11. С. 5-56.
2. Воспоминания О. Р. Мечниковой о муже Л. И. Мечникове. ГАРФ, ф. 6753, оп. 1, ед. хр. 88.
3. Герцен А. И. Собрание сочинений. Т. 27. М., Наука, 1965. С. 94-96.
4. Евгеньев-Максимов В. Е. Последние годы “Современника”. Л., Художественная литература. 1939.
5. Мясоедов Г. Г. Письма. Документы. Воспоминания, М., 1972.
6. Толстой Л. Н. Анна Каренина. М., Правда, 1962.
7. Урбан А. Людоедка. Очерк о русских, праздношатающихся за границей. // Дело. №9, 10. 1874.
8. Цейтлин А. Г. И. А. Гончаров. М., АН СССР. 1950.
9. Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. М., 1958.
Видео:ОТНОШЕНИЯ С ЖЕНАТЫМ МУЖЧИНОЙ / ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИКСкачать
Почему Кити и Левин — главная пара «Анны Карениной»?
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — так начинается роман Толстого «Анна Каренина». История несчастной любви Анны рассказана в нем на контрасте с счастливым браком Кити Щербацкой и Константина Левина. Однако кажется, что их линия раскрывает идею и «семейную мысль» писателя более полно, чем линия главной героини.
Давайте разберем, так ли просты и безоблачны отношения Кити и Левина или они тоже по-своему несчастливы.
Автор: Кирилл Сивков
Мысль семейная
«Анна Каренина» — роман, над которым Толстой работает сразу же после «Войны и мира». Если, по выражению самого писателя, в «Войне и мире» для него была важна мысль народная, то в «Анне Карениной» на первый план выходит мысль семейная. В центре повествования находится любовный треугольник Каренин — Каренина — Вронский, но в равной степени значимы линии трех семей: Облонских, Карениных и Левиных.
Но в качестве некого идеала существенна только одна — семья Левиных. Кажется, что при ее создании Толстой ориентировался на собственный жизненный опыт. В Левине им был представлен идеал мужчины-активиста, в Кити — идеал женщины-жены. Однако у читателя возникают большие сомнения в счастливом будущем этой пары.
С кого списан Левин?
Еще современники Толстого отмечали автобиографический характер Левина. Так, Софья Андреевна, жена писателя, упоминала, что многие эпизоды их личной жизни или переживаний самого писателя стали атрибутами персонажа Левина. Самый яркий пример здесь — признание в любви. Софья Андреевна вспоминает, что в 1862 г. Лев Николаевич остался у них в Ивицах дольше других гостей. Причем его пребывание было настолько неприлично, что мать Софьи намекнула на то, что всем пора уже идти спать.
Писатель же подвел будущую жену к карточному столу и на его зеленом сукне написал набор букв. Софья Андреевна должна была расшифровать, что имеется в виду. Если верить ее воспоминаниям, это у нее получилось. Фраза была следующая: «Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья. В вашей семье существует ложный взгляд на меня и вашу сестру Лизу. Защитите меня вы с вашей сестрой Танечкой».
Левин играет с Кити в ту же самую игру:
«Он схватил мел напряженными, дрожащими пальцами и, сломав его, написал начальные буквы следующего: ”мне нечего забывать и прощать, я не переставал любить вас”. Она взглянула на него с остановившеюся улыбкой.
— Я поняла, — шепотом сказала она».
Помимо собственного опыта, Толстой наделяет героя и собственным домашним прозвищем — Лёва. Именно поэтому ряд исследователей считает, что фамилию следует читать как «Лёвин», хотя единого мнения на этот счет нет. Так, линия Левина и Кити представляется наиболее личной для Толстого.
Несчастливы по-своему
Отношения Левина и Кити в романе развиваются постепенно. Главный герой изначально влюблен в героиню, но она не отвечает взаимностью, и на первое предложение он получает отказ. Интересна реакция Левина: «Да, что-то есть во мне противное, отталкивающее. И не гожусь я для других людей. Виноват я сам. Какое право имел я думать, что она захочет соединить свою жизнь с моею? Кто я? И что я?». Перед нами абсолютно неуверенный в себе, сомневающийся во всем персонаж.
Левин действительно отрешен от общества. Он живет в деревне, экспериментирует с сельскохозяйственными технологиями, общается с мужиками. По мнению московского общества, он человек, делающий «то самое, что делают никуда не годившиеся люди». Но для Толстого именно это и составляет прелесть персонажа.
Трудно не заметить духовное родство Левина и Пьера Безухова из «Войны и мира»: они оба недотепы, оба не сразу обретают семейное счастье, оба хотят усовершенствовать мир. В Кити же мы видим внутреннее сходство с Наташей Ростовой: она так же чиста и наивна. Но в начале романа ей недостает внутренней гармонии — качества, которое Толстой находил одним из самых важных в женщине. Кити, как и Левину, предстоит многое пережить, чтобы найти единственно верный для себя путь.
Это значимо в семейной концепции писателя: по его убеждению, счастливы в браке могут быть только зрелые люди, которые прошли через трудности и хорошо узнали друг друга.
Счастливая семья?
Несмотря на то что роман называется «Анна Каренина», смертью главной героини он не заканчивается. Финальная восьмая часть посвящена неоднозначным отношениям Левина и Кити.
Вглядываясь в образы персонажей, мы видим, насколько непохожи Левин и Кити. Она, кажется, слишком проста, чтобы понять своего мужа. Круг ее интересов сводится к домашним делам и заботе о детях. О религиозных поисках супруга, занимающих его мысли, Кити думает так: «Для чего он целый год все читает философии какие-то? Если же неправда там, то зачем их читать? Он сам говорит, что желал бы верить. Так отчего ж он не верит? Верно оттого, что много думает? А много думает от уединения. Все один, один».
Левин переживает сильнейший душевный кризис. Для Кити же вопросы, которые мучают Левина, уже разрешены. Она живет естественной жизнью, которая наполнена заботой и любовью к близким. Именно так ей удается успокоить метания мужа. Она не нарушает его размышлений, но своей обретенной гармонией помогает ему обрести душевное равновесие, которого так ему не хватает.
В каждом своем романе Толстой пытается обнаружить внутренние законы обретения душевной гармонии. Как правило, носителями истины для писателя становятся простоватые персонажи. Например, в «Войне и мире» это солдат Платон Каратаев, а в «Анне Карениной» — крестьянин Федор. Те идеи, которые проповедовал Толстой, стали настолько популярными, что появилось целое направление — толстовство. О нем мы подробно рассказываем на нашем курсе «История русской литературы».
- Доступ навсегда
- Доп. материалы: конспекты и списки литературы
- Лектор — Кирилл Сивков, филолог и литературовед
Подписывайтесь на наши соцсети. Там еще больше статей!
Instagram|VK|Facebook|YouTube|Сайт
📸 Видео
Лев Николаевич Толстой: Анна Каренина(аудиокнига) часть пятая и шестаяСкачать
Анна Каренина и ПРЛ – симптомы пограничного расстройства личности у героини Льва ТолстогоСкачать
Разговор с психологом: ошибки Анны Карениной. Кристина Курочка / "Женский Клуб"Скачать
О ЛЮБОВНЫХ ТРЕУГОЛЬНИКАХ: на моем примере и на примере Анны КаренинойСкачать
Измена в отношениях. Как любовный треугольник превращается в бермудский? Анна БогинскаяСкачать
Почему я попадаю в любовные треугольники? Завязка. Анна БогинскаяСкачать
Почему я попадаю в любовные треугольники? Развязка. Анна БогинскаяСкачать
АННА КАРЕНИНА (1967). РАЗБОР ФИЛЬМА.Скачать
Краткое содержание - Анна КаренинаСкачать
"Анна Каренина" / Полное краткое содержание и разборСкачать
Читаю ЛЮБИМЫЕ КНИГИ книжных блогеров😱😱😱|| Анна Каренина, Звезды смотрят вниз, Левая рука тьмыСкачать
Анна Каренина. Фильм 1 (4К) (драма, реж. Карен Шахназаров, 2017 г.)Скачать
Ошибки которые делают вас одинокой / Эпилептоидная страсть / Роковое влечение / Любовный треугольникСкачать
ПОЧЕМУ АННА КАРЕНИНА ПОКОНЧИЛА С СОБОЙ/Разбор психологом романа Толстого/Бред ревности/Суицид/ЛюбовьСкачать
Анна Каренина | Верните мне спокойствие | Фильм 2012Скачать
Почему АННА КАРЕНИНА бросилась под ПОЕЗД? | О чем роман «Анна Каренина» | Лит-раСкачать
